Над снежными просторами 
Расплакалась зима.                
Цветными семафорами         
Зарделась Урдома.

На Север, на товарного                
Я  метился, и вдруг  
Послал же дьявол  парного,  
А тот катит на юг.

Зевнул сипящим возгласом        
И пар откинул прочь...         
Теперь, пока из Котласа,     
Мне коротать здесь ночь.

Ворочая колесами, 
Проходит паровоз.                  
А искры жалят осами     
Мое лицо и нос.

Забрел я в лес от линии 
Передохнуть с часок.                   
А ветер снежным инеем      
Меня сшибает с ног.

Я — дальше в дебри вьюжные.        
Согнулся под сосной...                      
Мне снятся степи южные                  
И летний жаркий бой.

И я один в сражении     
На страшном рубеже.       
Стою в оцепенении          
И ранен сам уже.

И танк железом гусениц         
Грохочет на меня.                 
Танкисты, видно, струсили:
Попятилась броня.

А кровь из раны точится...     
Встаю — шатун-медведь.              
Ему ведь тоже хочется           
Чугунку посмотреть.

Я крикнул зычным голосом —        
Шатун — топ-топ в лесок.        
Пожалуй, к черту с Котласом:
Иду пешком в Межог.

А там и Яренск. Как-нибудь. 
Нельзя: военкомат.                    
И я пошел в нелегкий путь.         
Ведь завтра я — солдат.

Над снежными просторами 
Расплакалась зима.                
С цветными семафорами         
Осталась Урдома.

Декабрь 1941-й год. 
   Урдома — Яренск.